[koyashige]

Название: Без названия.
Автор: Evelyn Prechan
Бета: нет, и прошу простить меня за это
Пейринг: Която, Шиге/ОЖП
Рейтинг: R
Жанр: angst
Предупреждения: ОЖП, гет
Примечание: написано для Taisa.

Виски горчит. Свет пульсирует на полу, вспыхивает на веках, когда он зажмуривается и с болью отдается где-то в мозгу. Горло болит от сигаретного дыма, а голова – от шума.
Вообще, в данной ситуации Кто Шигеаки не нравится абсолютно ничего.
Взять хотя бы Кояму, который сидит рядом. Их бедра соприкасаются, и когда Кояма наклоняется вперед, внимательно слушая очередного говорящего, или чуть привстает, Шиге чувствует, как под джинсами напрягаются его мышцы… В общем, Кояма не обращает на него никакого внимания. С самого начала вечера, представив своих друзей и Шиге друг другу (тыкнув всем по очереди костлявым пальцем в грудь – слишком развязно, что уже смутило Шиге), он решил, что дальше Шиге справится и без него. Ну, это в лучшем случае, а на самом деле, он подозревает, что Кояма и вовсе ни о чем не думал.
И это всегда создает столько проблем.
Шиге отпивает из наполовину опустевшего стакана и морщится. Соревнование на самый отвратительный вариант исполнения «Hoshi wo mezashite» (черт, только Кояма мог до такого додуматься) в самом разгаре, и он опасается в любой момент быть замеченным и вовлеченным в это безумие. Но микрофон никто не желает отпускать, желающих больше, чем достаточно, поэтому Шиге думает, что у него точно есть десять спокойных минут, и когда на диван рядом плюхается разгоряченная девушка, он уже не так зол.
- Уф, - выдыхает она и смотрит на Шиге весело и вызывающе, грудь в открытой майке часто вздымается – дыхание после пения еще не восстановилось, и Шиге почти против воли опускает глаза.
- Эй! – весело говорит она, и Шиге поспешно поднимает взгляд на лицо. – Давай сначала познакомимся, а потом ты можешь пялиться сколько угодно.
- Извини, - говорит Шиге со смешком, почти не чувствуя себя виноватым. Девушка на секунду прищуривается, а потом протягивает руку.
- Кода Натсуми, - говорит она и решительно пожимает руку Шиге. – Нас представляли, но я уверена, что ты забыл. Я тоже.
- Като Шигеаки, - говорит он, опуская стакан на столик и отмечая ее легкий ответный кивок и отсутствие ожидаемой реакции – блеска в глазах, широкой улыбки. Не фанатка, даже… не знает его?
- Я знаю, кто ты, - тут же говорит она, словно отвечая на его мысли. – Но мне все равно, честно. Я устроила вечеринку по поводу увольнения, пригласила друзей, они притащили еще кого-то, Кояму, он притащил тебя…
- По поводу увольнения? – протягивает Като, не заботясь о том, что перебивает ее. Она отмахивается от его вопроса, словно от назойливой мухи.
- Не бери в голову. Просто развлекайся.
Шиге поворачивает голову. Кояму тащат в середину круга и почти насильно всовывают в руки микрофон. Он трясет головой, уворачивается и жмется, когда кто-то нечаянно задевает его спину – и Шиге вздрагивает, будто это его уязвимое место задели чужие, неосторожные руки. Его заставляют петь и уже включают музыку, он упирается рукой в бок, подносит микрофон ко рту, но спустя мгновение сгибается в приступе смеха.
- Я не могу, - произносит он с трудом сквозь смешки, заглушая недовольные голоса. – Я не могу, не привык один…
«Кояма….» - стонет про себя Шиге за секунду до того, как все присутствующие поворачиваются в его сторону.
Дюжина любопытных взглядов. О, он привык к этому и даже к большему, просто не здесь, не сейчас и не так… Ладно.
- Шиге, помоги мне, а то я правда не могу один, ты же знаешь, как я ужасен, а потом мне придется пить …
- Ты же сам это придумал, - напоминает ему Шиге, принимая второй микрофон из протянутой руки.
- Вставайте, ребята, - кричит кто-то, и уже играет вступление, и Кояма тянет Шиге за руку вверх, к себе, становится рядом и смотрит на него тепло, привычно… Шиге забывает обо всех обидных и грустных словах, что хотел сказать раньше.
Они поют старую и знакомую песню, слова уже затерты и врезались в память намертво, так что поют, не сознавая смысл. Они смотрят друг на друга, на пьяную компанию, соприкасаются руками, плечами, так что, в конце концов, Кояма кладет руку на плечо Шиге, незаметно притягивая его ближе. Они поют негромко, чтобы не заглушать друг друга, не очень чисто, но старательно, и Шиге думает, что это, наверное, одно из лучших их выступлений.
И, Кояма, наверное, тоже.
Они заканчивают, пританцовывая под музыку, и смотрят друг на друга блестящими глазами с затаенными искрами веселья и чего-то еще, более важного. Шиге не знает, что это для Коямы, но от этого чувства у него все переворачивается в животе и голова кружится. Как от музыки.
- Вы продули. Я выиграла, - насмешливо говорит Натсуми, когда Шиге падает на диван, теперь сам разгоряченный и улыбающийся. – Мне достанется вся бутылка «Джека Дэниэлса».
- Мне не жалко, - отвечает Шиге снисходительным тоном. – Все равно я не люблю виски.
- Черт, и никакого удовольствия, - смеется она, разочарованно прищелкнув языком. – А я так надеялась, что ты расстроишься.
Они смеются, наливая себе еще по одной. Шиге все равно, виски это или пиво, кажется, кто-то даже пил текилу, так что он не уверен – комната потихоньку начинает плыть, но теперь ему весело, и он смелеет до такой степени, что хватает Кояму за руку, когда он нечаянно наступает ему на ногу и говорит, путаясь в словах: «Не мельтеши. Сядь рядом и сиди спокойно», чем вызывает общий смех, изумление Коямы и одобрительное похлопывание Натсуми по плечу. Он в теплом ласковом облаке смеха и довольства, ему хорошо и спокойно, и он хочет только одного – чтобы это продлилось больше, поэтому пьет еще и еще.
Шиге смутно осознает происходящее, когда стоит в чужой ванной. Свет режет ему глаза, он ополаскивает горящее лицо водой из крана, а потом опускает под струю голову. Через мгновение все вокруг становится слишком реальным, осознание бухает его по голове так резко, что сразу становиться холодно, хотя это может быть просто ледяная вода.
Дверь открывается неожиданно. Когда он поднимает голову, то осознает две вещи: на пороге стоит Натсуми с пустой бутылкой и у него расстегнута рубашка. Полностью расстегнута и распахнута, потому что Шиге казалось, что было бы неплохо принять душ, чтобы освежиться полностью… хорошо, что эта мысль быстро его оставила.
- Я думала, здесь никого нет, - говорит она странно низким голосом, окидывая внимательным взглядом его голый торс. Это звучит невозможно фальшиво, но Шиге видит, что она и не пытается скрыть ложь.
- Ммм, - тянет он, чтобы хоть что-то ответить. Голос и разум его не слушаются, хоть в голове все проясняется с невозможной скоростью; он пытается оценить ситуацию – и терпит поражение, потому что она делает шаг и одним движением прижимается к нему – грудью к груди, руки протянуты вдоль его рук, а полураскрытые губы касаются подбородка.
- Пойдем уже, - шепчет она, и щекочущие прикосновения ее губ заставляют Шиге дрожать от возбуждения. – Никто не заметит.
И потом она целует его, скользнув руками по телу и притягивая его голову к себе – уверенно, требовательно. Он минуту стоит неподвижно, как кукла, и только потом, спохватившись, обнимает ее за талию. Чужой жар охватывает и его, они целуются неловко и развязно, и Шиге думает, что не успевает за ней, что поцелуй всего лишь поцелуй, будто он должен, а не хочет, будто губы – просто кожа, влажная, с горько-сладким вкусом, и руки просто теплые и мягкие, и даже твердые соски, упирающиеся ему в грудь, не волнуют его так сильно… Как вдруг он думает о Кояме в соседней комнате, и мысль об обмане обжигает его так сильно, что он бездумно и резко отстраняется.
- Что такое? – говорит она хрипло, не отпуская Шиге, в ее взгляде – желание и призыв, но Шиге отстраненно смотрит на это заманчивое зрелище, и убирает ее руки с плеч.
- Я не хочу, - отвечает он, почти ненавидя себя за эти слова.
Он почти вздыхает с облегчением, когда в ванную врывается Кояма и, не замечая их, кидается к раковине. Нацуми выскальзывает из рук Шиге и поспешно выходит из ванной, чтобы не стать свидетелем неприятного зрелища. Шиге сразу подходит к Кояме, поливающему себя водой из крана.
- Ох, Шиге, мне таак плохо, - стонет он, нисколько не удивляясь его присутствию. – Уйди отсюда, меня сейчас, кажется, стошнит.
- Не стошнит, - вздыхает Шиге и садится на бортик ванной. – Ты слишком быстро пьянеешь и поэтому мало пьешь.
Он засовывает голову Коямы под кран и после минуты возмущенных воплей и криков («Шиге, я убью тебя когда-нибудь потом!») уводит Кояму в спальню.
Они падают на кровать рядом друг с другом. Шиге хватает только на то, чтобы стащить с себя джинсы, голова кружится, все вокруг плывет. Возбуждение бродит по крови, бередит разум, он пытается себя успокоить, но даже с закрытыми глазами не может заснуть – тело ясно требует одного.
Мысли о Нацуми, о жарких прикосновениях и отчаянном поцелуе бродят в голове, и он уже почти решает плюнуть на свои глупые мысли и пойти к ней – и пусть потом будет плохо, как от похмелья – как Кояма переворачивается на бок и обнимает его, настойчиво просовывая руку под шею и складывая вторую на грудь.
- Шиге такой теплый, - хихикает Кояма, устраиваясь удобнее. – С тобой так хорошо спать, гораздо лучше, чем одному, - говоря это, он неосознанно трется щекой о его лицо, и Шиге не выдерживает.
Он тянется ближе и проводит губами по его лицу, набираясь смелости – останавливаясь на щеке, вытягивая шею и касаясь губами закрытых век, носа, не думая, осознает ли Кояма эти прикосновения. Руками забирается под тонкий свитер и скользит по горячей коже, оглаживая мышцы поджарого живота, пальцами прослеживая дорожку редких жестких волос – и почти задыхается от невыносимого возбуждения.
Он целует мокрую от пота шею, слушая, как Кояма, уже в полусне, растерянно спрашивает: «Шиге, ты чего?», и продолжает, когда Кояма испуганно частит, очнувшись окончательно: «Шиге, что ты делаешь, не надо», добиваясь молчаливого согласия.
Шиге расстегивает ему джинсы, отмечая, как Кояма втягивает живот, как он возбужден и тяжело дышит. Шиге прижимается к нему всем телом, оставляя руке немного свободного пространства.
- Когда же ты отпустишь меня, - шепчет Шиге ему на ухо, не уверенный в том, слышит ли это Кояма, и хочет ли он, чтобы Кояма это услышал. Он осторожно гладит член через ткань белья, и когда Кояма толкается вверх, он просовывает руку под резинку трусов.
Он начинает медленно, потому что не хочет торопиться и закончить все слишком быстро. Кояма толкается навстречу, понуждая ускориться, стонет и вздыхает прямо в висок Шиге, заставляя его дрожать. Пожалуй, кончить без единого прикосновения – это тоже опыт, как и опыт секса в чужой постели, с открытой дверью, напившись, с лучшим другом.
- Я так ненавижу тебя за это, - шепчет Шиге сиплым голосом за мгновение до того, как Кояма кончает. Рука Шиге становятся горячей и липкой, но он делает еще пару движений, прежде чем вытаскивает ее наружу.
Он не заметил, как кончил сам, но это несомненно так, потому что возбуждение спало и он лежит в испачканных трусах, что надо бы что-то с этим делать, но требуется слишком много усилий… Поэтому он просто скидывает с себя белье – рубашка, кажется, осталась в ванной – и прижимается к Кояме, еще тяжело дышащему и горячему.
Когда его дыхание становится ровным, он поворачивается к Шиге и целует в губы – долгим и прочувствованным поцелуем, а потом отворачивается и затихает.
Шиге лежит и вытирает слезы с щек, он не собирался реветь, это просто из-за того, что он невозможно пьян, все плачут, когда пьяны и он тоже частенько, да…

Утром погода явно солидарна с состоянием Шиге – ему хватило одного беглого взгляда в окно, где серое и безрадостное небо обещает к вечеру обернуться ливнем. Через мгновение он осознает, что укрыт пледом, и понимает, что кто-то был в комнате и видел его, их такими, и это явно мог быть только один человек. Вместе с болью голову разрывает стыд и чувство вины – чужой дом, чужая постель и отказ, и все так неправильно, глупо, пить хочется… Так что он заставляет себя встать, надеть джинсы и выйти в ванную, надеясь, что все еще спят.
Ему удается привести себя в относительный порядок, вернуться в комнату и взять свои вещи. Кояма спит в той же позе, что и вчера и выглядит он очень глупо – открыв рот и зажмурив глаза, но глупее всего выглядит его расстегнутая ширинка, но Шиге не хочет смотреть, поэтому выходит быстрее.
И натыкается на Натсуми.
- Доброе утро, - говорит она хрипло, даже не пытаясь скрыть, что врет. – Как насчет попрощаться?
- Пока, - говорит Шиге автоматически. – Извини, - добавляет он. – И спасибо.
Она широко улыбается.
- Я поняла тебя. И вот, - она на минуту исчезает в кухне, но потом возвращается с ручкой в руках, - пусть ты полностью безнадежен, как объект для чего-то большего, чем поцелуи, но ведь есть и иные формы близости, кроме сексуальной?
Она пишет свой телефон у него на запястье, подписываясь не Натсуми – Натсу – и поднимает на него глаза.
- Позвони, если что. Мне будет интересно послушать.
Он не спрашивает о чем, потому что знает, что она имеет в виду.
И знает, что она знает.
Правда, не все. Например, что слова, сказанные пьяной ночью, не имеют силы утром, и каждый из них может воспользоваться правом сказать потом, глядя другому в глаза: «Я ничего не помню».
Кояма ни разу не упускал этой возможности. А Шиге ни разу не представился случай ей воспользоваться.